На краю земли снова шел снег. Белая пустота в который раз воплотилась в хаос летящих снежинок. Они падали в никуда, попутно заметая последнюю границу с ее вечным домиком Сторожки.
Когда Она переступила невидимую линию открытых ворот и оказалась в ставших уже немного привычными соотношениях бездны, обрыва и здания, снег усилил свой однонаправленный танец и стал быстро оседать на пушистом воротнике ее куртки, путаться в нитях волос и мокрым холодом прикасаться к ее щекам. Она остановилась, оглядываясь, стараясь разом охватить, впитать и осмыслить новые впечатления. А затем, оставляя следы в хрустящей белизне, поспешно направилась к домику.
Сегодня Сторожка принял вид маленького кафе. И встретила ее порывом тепла и светлым уютом, мгновенно пропитав ее волосы чистой водой и намочив куртку текучим бисером растаявшего снега. Ее щеки сразу покраснели от перепада температуры. Глаза перешли в приятный отдых, скользнув по кремовым стенам, белым пластиковым столикам, грубоватой зелени искусственных растений и лакированному дереву барной стойки. Нос с наслаждением вдохнул запах трав, хвои и меда.
Сторожем сегодня был совсем молодой юноша, почти мальчик. Невысокий, юркий, он носил первые ростки темной бороды, сочетая ее с детски-розовой округлостью щек. Карие глаза взглянули на нее открыто, очаровав лучистым блеском.
- Здравствуйте! – сторож-официант весь засветился ей на встречу, в его превышенной приветливости и ожидательности угадывалась детская игра «во взрослого». Как у подростка, недавно вышедшего на первую работу, может быть даже в своем первом рабочем дне.
- Здравствуйте. – Она перевела взгляд на выпечку и разноцветные банки с вареньем, чувствую неопределенную неловкость. – У вас пахнет травами. Можно мне чай?
- Конечно! Выбирайте! – юноша широким жестом указал на лист меню, лежащий на барной стойке. Она приподняла зеленую, украшенную елочным орнаментом бумагу, на секунду остановилась на изображении двенадцатигранной снежинки в правом верхнем углу, и перевела вдумчивые глаза на прямолинейные узоры больших и маленьких букв. «…Супы…грибной с картофелем…Напитки… Сбитень…Кофе…Чай…»
- Мне зеленый с мятой, пожалуйста.
- Конечно! Вам с собой или здесь? – юноша смотрел на нее в оживленном ожидании.
- Мне… Здесь, наверное здесь. - Она нерешительно взглянула за стекла просторных дверей, заменявших в домике окна в противоположной стене от входа. Их прозрачная открытость делала зимнее кафе похожим на веранду. Снег снаружи танцевал уже как-то неправильно, будто ветры дули разом со всех сторон. Снежинки все больше походили на живых существ, выписывающих в воздухе вольные траектории.
- А у вас можно снаружи? – чуть смущаясь от резкой перемены решения спросила Она.
- Конечно! – юноша широко улыбнулся.
- Тогда дайте мне пожалуйста с собой.
Мальчик с темной бородой достал из стопки пластиковый стакан и наполнил его дымящейся зеленоватой жидкостью из электрического самовара. Ставя чай на стойку, юноша предупредительно заметил:
- Сегодня будут выпускать белых голубей! Вы сможете увидеть и даже поучаствовать в этом традиционном празднике. Что-нибудь еще?
- Нет, спасибо. – Она осторожно взяла в руку стакан, убедившись в его необжигающей теплоте, и положила на стол малахитовый браслет. Юноша спрятал браслет в кассу и улыбчиво попрощался:
- Приятного вам дня!
На улице ее лицо сразу попало под навязчивые ледяные заигрывания снежинок. В воздухе чувствовалась морозная острота холода, в движении летящего снега уже чудилась то ли дикость, то ли восторженное ликование. Но стакан в ее руке и горячий, ароматный поток во рту помогали хранить тепло, принятое в дар от кафе-сторожки. Погружая ноги в блестящую пыль, она медленно пошла в сторону обрыва.
У самого края белизна стояла стеной, и прочерки снежинок едва угадывались, сливаясь. Чуть вздрагивая, Она взяла горячий стакан в обе ладони.
Вдруг Она увидела в своих руках что-то большое, живое, трепещущее и встретилась глазами с белым голубем. Птица доверчиво устроилась между ее ладоней, сложив крылья, повернув голову назад и поглядывая на нее черными бусинками. Они смотрели друг на друга, она с замирающим дыханием, а голубь со спокойным любопытством.
Затем, подняв руки вверх, Она разжала ладони. Голубь захлопал крыльями и взметнулся ввысь, оставляя на ее руках память о шелковистой гладкости.
Снежинки чуть расступились, принимая птицу в полет, а затем стали соединяться в большие, легкие хлопья. И вот уже целая стая белых голубей кружилась в снегопаде.
На обратном пути снег и белые птицы провожали ее в полете.